Александр ВИН - Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
– Послушай, я на корото́к отъеду, у ветеринара сегодня лекарства нужно для коровы срочно забрать. – Лесник тронул Глеба за плечо. – Ненадолго крутнусь до посёлка, справишься тут без меня-то?
Пришлось взмахом руки отпустить в путь забывчивого хозяина вместе с его выносливым велосипедом.
После жаркого вечера ночь продолжала по инерции быть тёплой.
Палатки не ставили, потому что уже не могли.
Столы по команде хозяйки Люси вынесли из дома во двор, там же, на специально выложенной из камней широкой прямоугольной площадке, разожгли костёр. Шведы с удовольствием таскали из аккуратных поленниц к огню охапки коротких берёзовых дров, немцы опять пели печальные песни, Стивен был задумчив, из последних нетрезвых сил рассматривая замечательное звёздное небо.
Отсветы костра отражались на многочисленных потных лицах, мерцающие блики и тени придавали высокому собранию некий папуасский колорит.
– Последняя наша ночь в лесу…
С грустью опустив крохотный носик меж могучих щёк, сверкнул в тёплых огнях спутанной рыжей шевелюрой Мерфи.
– Так, коллеги, быстренько отгадайте, кто был четвёртым чемпионом мира по шахматам? На раздумья – шесть секунд. Всё, вы не отгадали! Констатирую – никто из вас в этой древней и мудрой игре не силён, поэтому переходим к водным процедурам – будем сейчас играть в шашки…
Первоначальный застольный хмель понемногу стал на свежем воздухе покидать организмы путешественников, и они как-то все сразу, оптом, загрустили.
– Это не наш метод! Бориска, тащи-ка сюда из костра угольков попрохладней!
Капитан Глеб специально тарахтел на пределе собственных ораторских возможностей, не давая никаких шансов малодушным выражать личное недоумение.
– Так, рисуй!
– Чего рисовать?! Я не умею!
– Не верю! Не-ве-рю! Всё могут мои чудо-богатыри! Всё! Нужно будет Чёртов мост собственными кальсонами перевязать – перевяжут, преодолеют! И не чихнут при этом ни разу от мерзкого запаха!
Пользуясь небольшой ровной дощечкой как линейкой Глеб начал расчерчивать ближний, крытый фанерой, обеденный стол угольком на квадратики.
– Посвети-ка немного мне какой головешечкой!
Бориска что-то вроде начал понимать и выхватил из костра длинную сосновую ветку.
– О! Сияние!
Через пару минут стол превратился в не совсем аккуратную шахматную доску.
– Напоминаю – играем в шашки! Тащи, славный мой Бориска, все пустые рюмки с того стола сюда! Расставляй!
На жиденький радостный смех Бориски к забаве начали подтягиваться от костра иностранцы.
– Разливать буду я сам, а ты готовь претендентов на шашечную корону.
«Черными» стали рюмки, наполненные густым брусничным самогоном, а в «белых» блестело традиционно прозрачное хлебное вино.
– Кто знает правила сей игры?
К столу шагнул ещё более молчаливый, чем обычно, швед.
– Извини, всё время позабываю, как тебя зовут. Как?
– Густаффсон.
– Поехали.
Случилось так, что за три минуты с момента стартового свистка изумлённый Густаффсон вчистую обыграл Глеба. Он съел, то есть выпил, почти все его шашки-рюмки и стоял у стола в позе триумфатора.
Глеб же сокрушался, хватаясь за голову.
– Ах, как же так! Ах, это же надо же…! Меня, такого знатока, и вдруг…
И подмигнул заметно только для одного Бориски.
– Я опечален! Не быть мне сегодня чемпионом! Кто хочет отомстить, кто способен разбить коварного шведа?
И снова, расставив рюмки по правильным клеточкам, наполнил их разноцветными напитками до краёв.
Желающие не стали драться за право, но с гоготом и бодрым смехом выстроились в очередь.
Командиры удалились от ристалища в темноту якобы в страшном огорчении.
– А когда ты придумал-то это, а?!
– Самый лучший экспромт – это заранее подготовленный экспромт. Так, тащи-ка сюда, Борисыч, следующую порцию наших мужиков.
Для тех, кто никак не рассчитывал на собственные шашечные победы, Глеб Никитин приобрёл в Люсином погребе (с её согласия, разумеется!) три большие бутыли без опознавательных знаков и несколько гранёных стаканов.
– Конкурс номер два! Определение органолептических свойств лесного самогона!
– Что нужно с этим делать? Бросать их в длину?
– Фу! Отставить культ грубой физической силы! Дружище Николас, здесь нужно поработать головой, точнее собственной глоткой.
– Я готов!
Опять опередив нерасторопного голландского великана, перед капитаном Глебом вытянулся по струнке озорной оружейник Хулио.
– Давай для начала ты. Смотри, наливаю в маленькие рюмки по глотку из каждой бутылки. Самогон в них везде одинаковый, лимонный, но разных годов выдержки. Ты пробуешь все три напитка и запоминаешь их вкус. Потом отворачиваешься от стола и я опять наливаю в чистые стаканы из всех трёх бутылок. Ты должен выпить и угадать, в каком из стаканов, какой самогон: прошлогодний, трёхлетний или этого урожая. Понятно?
Хулио азартно облизнулся.
– Ага! Наливай!
– Тут есть ещё одно маленькое правило…
Словно что-то вспомнив, капитан Глеб потёр лоб и продолжил.
– Тот, кто не определит правильно все три напитка, на собственной спине тащит вокруг костра человека, занявшего за ним очередь на участие в этом конкурсе. Идёт?
Оружейник опасливо покосился на громадного Николаса, которого он так опрометчиво оттеснил в сторонку всего минуту назад.
– А, ладно.… Наливай!
Оставив Бориску справедливо руководить и этой забавой, Глеб сходил к их «техничке».
Принёс оттуда к костру три обычные бутылки водки и одну пятилитровую, подарочного «Флагмана». Поставил всё это богатство на свободный стол. В таком же темпе, чуть вразвалочку, притащил из поленниц несколько охапок звонких поленьев, по очереди подкинул все их в костры.
Огненного свету на полянке стало значительно больше. Смешных нетрезвых мужиков тоже хватало.
Швед Густаффсон так и не смог стать абсолютным чемпионом. Несколько успешно выигранных и выпитых им партий подкосили его амбиции, и молчаливый скандинавский тихоня аккуратно прилёг в травку под шашечным столом.
Озаряемый всполохами новых берёзовых дров Хулио второй уже круг тащил на себе гикающего Николаса. Немцы толпились около них в нетерпеливой очереди, умоляя Бориску наливать экзаменационные стаканы полнее.
– Приглашаются господа с хорошим зрением и с удивительной памятью!
На зычный голос капитана Глеба приплёлся, еле поднявшись с расстеленных в темноте палаточных полотнищ, самый востроглазый в мире Стивен Дьюар. Пришлось помочь парню и, лаская заботой, протереть тому запотевшие очки.
– Что ты видишь, друже?
– Большую бутылку…
– А эти сосуды, которые поменьше?
– Нет. Их не вижу…
Сразу же после этой трогательной речи упавший в ночную траву, маленький ботаник был немедленно перенесён Хиггинсом и Бориской в опочивальню, на сеновал.
Конкурсанты активно менялись конкурсами. В славные ряды любителей шашек хаотично вклинивались азартные дегустаторы самогона, и тут же всё случалось наоборот.
– Кто-нибудь действительно зоркий в нашем отряде имеется?! Это – приз победителю!
Подняв над головой, совсем как хоккейный Кубок Стенли, огромную водочную бутылку, Глеб Никитин стал в свете костра пристально пересчитывать фигуры, всё ещё державшиеся на ногах.
«Один, два, три…».
– Жаль. Получается, что на пьедестал-то последних героев у нас хватит, но конкуренции им уже не предвидится…..
– А что ты ещё придумал?
– Внеклассное чтение. Самый сложный конкурс. Подбрось-ка ещё дровишек – здесь требуется хорошее освещение.
Прочитать тексты на водочных этикетках и на память записать их вызвались очень уверенный в себе О′Салливан, профессор Бадди и Кройцер из Бремена.
– Люся, прошу, просто умоляю, освежите нас немного, а то все мужчины ужасно утомились, взопрели, в игры-то такие сложные играючи…
Люся хихикнула и практически мгновенно притащила к костру очередной поднос с наполненными стаканами и миской квашеной капусты.
О′Салливан подал товарищам пример, в три глотка осушив свой стакашек. Бадди пример удержать не смог, допил его только до половины и, сквозь слёзы закидывая в себя сочную капустку, бочком-бочком двинулся куда-то в сторону тёмных кустов.
Чрезвычайно внимательно рассмотрев информацию о градусах, о производителях и о страшном вреде винно-водочной продукции для беременных женщин бременский Кройцер очень приятно утомился. Карандаш он держать после этого не мог, только криво улыбался Алексу, гукал какие-то короткие немецкие слова и из последних сил пытался складывать два своих пальца в главную букву «V».
Кремень-парень О′Салливан исчеркал нерусским словом «vodka» целую тетрадную страницу. Ничего другого из написанных на красивых водочных этикетках слов он вспомнить даже не мог. Но единогласно был признан победителем конкурса экстремального чтения.
